| [ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ] |
   | |
| Модератор форума: Сергей |
| Форум » Казаки - народ или сословие ? » Некрасовские казаки » Игнат Федорович Некрасов - хранитель казачьих законов (Игнат Федорович Некрасов - хранитель казачьих законов) |
| Игнат Федорович Некрасов - хранитель казачьих законов |
Администратор
Offline
Игнат Федорович Некрасов - хранитель казачьих законов и обычаев.
Заветы атамана Игната. Пожалуй, одной из самых неординарных и талантливых личностей Русского Сопротивления был Игнат Фёдорович Некрасов, избранный атаман станицы Есауловский городок и правая рука Кондратия Булавина. Человек,сочетавший в себе черты военного лидера, блестящего организатора, разведчика и весьма неплохого дипломата. Игнат Некрасов командовал наиболее блестящими операциями повстанцев в ходе войны 1707-1709 годов и ещё почти 30(!!!)лет был настоящей головной болью имперского правительства. А его последователи сохранили дух Русской Воли до сегодняшнего дня. Однако вернёмся в 1708 год. Булавинское восстание заливает весь Юг России от Дона до Волги... Стараясь удержать стратегическую инициативу,Кондратий Булавин отправляет на Волгу крупный отряд повстанцев во главе с атаманами Некрасовым и Павловым. Отряды Некрасова и Павлова захватили Дмитриевск (ныне г. Камышин), 26 мая осадили Саратов, но, не сумев овладеть им, двинулись к Царицыну и обложили город. Узнав, что на помощь осаждённому гарнизону следует полк Бернера, повстанцы встретили его на лодках и разбили в 5 км от города. Вернувшись к Царицыну, они засыпали крепостной ров, подожгли укрепления и 7 июня штурмом взяли город. Все представители ненавистной вольным людям «вертикали власти» – были обезглавлены, а в городе установлено казачье самоуправление. Тем временем, в результате деятельности имперской агентуры и заговора погибает руководитель восстания – Кондратий Булавин, а на Дон врываются царские каратели. Начинается свирепая расправа надвосставшими. С конца июля и до декабря 1708 г. по указу Петра I карательная армия В.Долгорукого сожгла и разорила казачьи городки по Дону сверху до станицы Донецкой, по Хопру, Медведице, С. Донцу, Калитвам, Деркулу. Большинство жителей этих городков казнили, частично выслали в Сибирь. Одних только убитых в боях, по сведению В. Долгорукого, насчитывалось 29`400 человек, 7`000человек было казнено, и трупы их на виселицах-плотах пущены вниз по Дону на страх живым. Всего, по неточным подсчетам, было убито около 40 тысяч человек. Казачьего же населения в 1707 г. насчитывалось 28`820 человек. (Это говорит о том, что основная масса участников восстания – беглые крестьяне и солдаты). В это время Некрасов с соратником Павловым идёт на Пензу. Узнав о гибели Булавина в результате измены шлёт грозное письмо казачьим старшинам: «если вы не изволите оповестить, за какую ево вину убили и его стариков не освободите, и если не будут отпущены, то мы всеми реками и собранным войском будем немедленно совокупясь к вам итти в Черкасск ради оговорки и публичного розыску» (без сомнения, интереснейший документ, лучше всего характеризующий Игната Некрасова. Прямо таки «Иду на вы» в стиле князя Святослава). Развернув армию, Игнат ринулся обратно на Дон, кишащий карателями и изменниками. Под его знамя стали стекаться крепостные крестьяне, работные люди воронежских верфей, канала Волга – Дон, запорожские казаки. К нему примкнули отряды атаманов Павлова, Беспалого, Чернеца, Колычева, Лоскута, Ворыча и других. Некрасов, находясь в станице Голубинской, ждал прихода Н. Голого с отрядами повстанцев. Чтобы не допустить соединения отрядов Голого и Некрасова, В. Долгорукий и Шидловский со своими полками напали на станицу Есауловскую, а Хованский – на городок Паншин. В ожесточенном бою Некрасов потерпел поражение. Чтобы спасти участников движения от поголовного уничтожения, он с помощью обманных манёвров уводит остатки булавинцев (в сентябре 1708 г.) за Кубань. Правительство считало восстание на Дону подавленным. Однако это было только началом многолетней кровавой эпопеи. Численность ушедших вместе со своим лидером восставших и членов их семей до сих пор является предметом яростных споров среди историков. Официальные источники царского правительства сообщали о 500-600 семействах ушедших вслед за «вором», сами восставшие говорили о более чем 40`000 человек,ушедших от карателей за кордон. Скорее всего, речь может идти о 15-20 тысячах человек включая стариков, женщин и детей. Оказавшись на чужбине,Игнат Фёдорович вместе со своими соратниками проявил себя как уникальный организатор и умный дипломат. Перед переселенцами стояло две важнейших проблемы: как жить дальше? и КАК поладить с тогдашними хозяевами Кубани – крымским ханом и черкесскими князьями? Обе эти задачи были блестяще разрешены. Разработан свод законов, основанных на русских национальных демократических традициях, традициях времён становления Руси. После смерти Игната этот свод стал называться «Заветами Игната Некрасова» и по этим заветам люди прожили вдали от Руси -245 лет !!! Я буду рад, если здесь обнаружу казачий "Дух" и "Плоть" !   |
Администратор
Offline
    Прикрепления:
6711343.jpg
(150.7 Kb)
·
5398183.jpg
(93.8 Kb)
·
3324285.jpg
(81.0 Kb)
·
3943865.jpg
(103.9 Kb)
О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
«Заветы атамана Игната Фёдоровича Некрасова»
Древнейшие законы казачьей общины (до Петра 1) 1. Царизму не покоряться. При царях в Россию не возвращаться. 2. С турками не соединяться, с иноверными не сообщатся. Общение с турками только по нужде (торговля, война, налоги). Ссоры с турками запрещены. 3. Высшая власть – казачий круг. Участие с 18 лет. 4. Решения круга исполняет атаман. Ему строго подчиняются. 5. Атаман избирается на год. Если провинился – смещается раньше срока. 6. Решения круга для всех обязательны. За исполнением следят все. 7. Весь заработок сдают в войсковую казну. Из неё каждый получает 2/3 заработанных денег. 1/3 идёт в кош. 8. Кош делится на три части: 1-я часть – войско, вооружение. 2-я часть – школа и церковь. 3-я – помощь вдовам, сиротам, старикам и др. нуждающимся. 9. Брак может быть заключён только между членами общины. За брак с иноверцами – смерть. 10. Муж жену не обижает. Она с разрешения круга может покинуть его, а мужа круг наказывает. 11. Наживать добро обязан только трудом. Настоящий казак свой труд любит. 12. За разбой, грабёж, убийство – по решению круга – смерть. 13. За разбой , грабёж, убийство на войне – по решению круга – смерть. 14. Шинков, кабаков – в станице не держать. 15. Казакам в солдаты дороги нет. 16. Держать, сохранять слово. Казаки и дети должны гутарить по старому. 17. Казак казака не нанимает. Денег из рук брата не получает. 18. В пост песен мирских не петь. Можно лишь старинные. 19. Без разрешения круга, атамана казак из станицы отлучится не может. 20. Сиротам и престарелым помогает только войско, дабы не унижать и не унижаться. 21. Личную помощь хранить в тайне. 22. В станице не должно быть нищих. 23. Все казаки держаться истинно – православной старой веры. 24. За убийство казаком казака убийцу живым закапывают в землю. 25. Торговлей в станице не заниматься. 26. Кто торгует на стороне – 1/20 прибыли в кош. 27. Молодые почитают старших. 28. Казак должен ходить на круг после 18 лет. Если не ходит – берут штраф два раза, на третий – секут. Штраф устанавливает атаман и старшина. 29. Атамана избирать после Красной горки на год. Есаулом избирать после 30 лет. Полковником или походным атаманом после 40 лет. Войсковым атаманом – только после 50 лет. 30. За измену мужа ему бьют 100 плетей 31. За измену жены – закапывать её по шею в землю. 32. За кражу бьют до смерти. 33. За кражу войскового добра – секут и горячий котёл на голову 34. Если спутался с турками – смерть. 35. Если сын или дочь подняли руку на родителей – смерть. За обиду старшему – плети. Младший брат на старшего руки не подъемлет, круг плетьми накажет. 36. За измену войску, богохульство – смерть. 37. На войне в русских не стрелять. Против крови не ходить. 38. Стоять за малых людей. 39. С Дона выдачи нет. 40. Кто не исполняет заветов Игната, тот погибнет. 41. Если в войске не все в шапках, то идти в поход нельзя. 42. За нарушением атаманом заветов Игната – наказать и отстранить от атаманства. Если после наказания атаман не благодарит Круг «за науку» – высечь его повторно и объявить бунтовщиком. 43. Атаманство может длится лишь три срока – власть портит человека. 44. Не держать тюрем. 45. Не выставлять в поход заместителя, а тех, кто это делает за деньги, – казнить смертью как труса и предателя. 46. Виновность за любое преступление устанавливает Круг. 47. Священника, не исполняющего волю Круга, – изгнать, а то и убить как бунтовщика или еретика. В условиях начавшегося в России процесса возрождения казачества поднимается вопрос воссоздания традиционных органов местного самоуправления казаков. В связи с этим особую актуальность приобретает разработка историко-этнографических аспектов правовой культуры казачества. Историки достигли существенных результатов в изучении социально-экономического развития Дона в XIX веке, участия донского казачества в войнах этого периода, в исследовании явлений классовой борьбы на Дону и др. Значительно в меньшей степени исследованы правовой статус казачества, соотношение местного нормотворчества с официальным законодательством царской России. Сквозь призму обычно-правовых отношений донское казачество практически не изучалось. Большой фактологический материал по теме содержится в фонде станичных правлений Государственного архива Ростовской области, который составил источниковую базу исследования. О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
Самосуд.
Во второй половине XIX века среди донских казаков старинный обычай самосуда применялся преимущественно по отношению к профессиональным конокрадам и ворам. Самосуды проводились как самими потерпевшими от правонарушения лицами, так и при содействии им со стороны других членов казачьей общины с необыкновенной жестокостью 1. Такие преступления, как конокрадство, кража рогатого скота и другого имущества, наносили большой ущерб всему хозяйству казачьей семьи, могли привести к ее разорению. Казачья семья обыкновенно имела одну-две лошади, без коих в хозяйстве и на службе нельзя обойтись. Казак, лишившись строевой лошади, вынужден был продать последнюю пару волов или корову, чтобы быть готовым к службе, а жена с детьми оставались без средств иметь хлеб насущный 2. Казаки безжалостно избивали воров и конокрадов кулаками, кнутами и палками, нанося им при этом серьезные увечья, иногда даже выкалывали глаза. Очень часто профессиональных воров и конокрадов забивали насмерть или с камнем бросали в воду 3. Многочисленные факты кровавых расправ, само обращение к старинному обычаю самосуда свидетельствовали, во-первых, о росте преступности в станицах и хуторах, а во-вторых, об отчаянии казаков, которые с помощью действовавших обычных правовых норм не всегда уже могли остановить рост количества преступлений, особенно совершаемых ворами и конокрадами, объединенными в преступные группы. Речь идет не просто о существовании самосуда как архаически сохранившегося пережитка, а о создании новой нормы обычного права применительно к конкретным участникам и видам преступлений. «Встречаются на Дону артели воров и конокрадов, в состав которых входят обыкновенно не казаки, а иногородние, хотя и участие казаков здесь несомненно. В некоторых станицах по Медведице существуют целые общества воров. Большинство жителей за известную сумму денег или хлеба вступают с ними в сделку и получают на некоторое время гарантию безопасности» 4. «В хуторе в среде казаков проживают и лица иногороднего происхождения, из которых многие, сделавшись членами казачьих семейств, приставши в зятья, пользуются всеми правами и общественными довольствиями наравне с казаками. А некоторые из иногородних успевали причислиться и вовсе в казачье сословие, действуют в ущерб благосостояния местных жителей казачьего происхождения. Лица эти, разумеется, не оставляют в забвении и своих — отца, брата, свата, друга, приятеля... покровительствуют им в противозаконных проступках и преступлениях. Было много примеров, что производящиеся у мировых судей дела по привлечению к суду этих лиц за кражу, по недоказанности и неуличению их в воровстве, оставались без всяких последствий» 5. В пользу того, что самосуд являлся наказанием, предусмотренным нормой обычного права, может свидетельствовать боязнь казаков ответственности за его применение. Так, жители хутора Арже-новского утопили в реке Чир казака Верхне-Чирской станицы, занимавшегося разбоем. «Хуторяне, убоявшись ответственности за убийство, прибегли к угощению, чтобы как ни на есть замять это дельце. Вскрывая труп, врач хотя и нашел разбитую голову и перебитые ребра, но полицейское дознание ничего не открыло, и по «бездоказательности» и этот разбойник был причислен к группе утопленников и предан земле» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
6. Изгнание из общины. Как это ни странно звучит, но, на наш взгляд, обращение станичников и хуторян к самосуду в определенной мере связано с таким наказанием, как высылка воров и конокрадов в Сибирь. С одной стороны, применение этого наказания (высылка в Сибирь) было предусмотрено официальным законодательством, а с другой — само по себе изгнание из общины продолжало оставаться по обычному праву высшей мерой наказания для донских казаков и во второй половине XIX века. «Это широкое право — ограждать себя и свою собственность от людей вредных — дало нашим обществам новое Положение об общественном управлении в казачьих войсках. Там по седьмой статье говорится: сходу представляется право удалять из своей среды вредных и порочных лиц. Началась массовая высылка воров. Но немного спустя начальство указало обществам, чтобы были принимаемы предварительные исправительные меры: лишение права голоса, общественные работы и арест, а если после всех этих мер не будет исправления, то только тогда приступать к баллотировке шарами на полном сходе, и непременно в присутствии участкового заседателя... Областное правление без этих домашних мер не уважает ходатайства общества о выселении в Сибирь»
7. О том, что подобные «благие намерения» войскового правительства оказывали негативное влияние на обычно-правовые представления казаков, можно судить по многочисленным общественным приговорам этого периода. Так, в 1872 году граждане хутора Солдатова выносят следующий приговор: «...что одного с нами хутора казак Афанасий Иванов Ушаков с давних лет имеет склонность к похищению чужой собственности и неоднократно в том подозревался, грубым же и несклончивым своим характером многих чувствительно обижал, жизнь со всем его семейством ведет отчасти праздную, развратную и неудовлетворительную в хорошем общежитии; знаится и передерживает сомнительных людей, словом, состоит в числе негодных людей, которые по правилам, законам, установленным в пример других, удаляются на время или навсегда в отдаленные места, а также по низкой жизни его, Афанасия Ушакова, приговариваем по оглашении на станичном сходе, не благоугодно ли будет исключить из общества Вешенской станицы и потерять имя дурного и негодного казака Афанасия Ушакова» 8. Общество Вешенской станицы, «рассуждая о сем, полагает: казака Афанасия Ушакова за подобные поступки на основании Высочайшие утвержденного Положения об общественном управлении в казачьих войсках лишить права голоса на станичных сходах во всяком случае не менее как на 1 год до исправления его в по-ведении» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
9. Защищаясь от подобных лиц, донская казачья община пыталась выработать новые нормы обычного права, как это было в станице Вешенской. «1872 года мая 14 дня. ...Мы по единодушному нашему желанию с настоящего времени приговорили постановить для устранения воровства и мошенничества, выходящих чрез меру, и подозрительного приобретения животных в среде нашего общества, следующий порядок: в случае кто-либо из среды нас или иногородних, особенно подозрительных людей, купит или выменяет какое-либо животное, как-то: лошадь, корову и волов — и не доставит фактического доказательства о способе приобретения животного, то таковое животное зараз же отбирать и продавать с публичного торга на станичном сходе, вырученные же деньги впредь до отыскания действительного хозяина проданного животного хранить в станичном правлении с тем, однако, чтобы проданное животное в случае явки хозяина могло беспрепятственно возвращаться хозяину, если того пожелает он, или же вырученные деньги обращать в пользу действительного хозяина в установленный для того законом срок (на правилах поступления с пригульным скотом). За действием покупки и мены животных обязывается следить каждый домохозяин, в особенности же поселковые атаманы... А как обнаружится, что выше прописанное зло производится более иногородними, проживающими в станице и хуторах, из коих многие ведут жизнь праздную, развратную и занимаются пьянством, то воспретить гражданам пущать на квартиры в дома свои жить подобных людей. Если же кто согласится держать такового квартиранта, обязан дать ру-чательную за поведение его подписку, а кто сие допустит без ведома станичного правления, взыскивать штраф по восьми рублей серебром за каждую неделю, а явно нерадивых иного-родцев высылать из станицы с учинением на паспорте о дурной их жизни надписей, и сообщать в их места жительства о неувольнении таковых на сторону, а исправляли бы таковых мерами местной полиции. О своих жителях, ведущих подобную иногородним... жизнь... составлять приговоры об удалении их из родины, по мере вины на время и навсегда, а до получения утверждения употреблять их на станичные нужды по усмотрению станичных правителей»
10. Эти меры иногда действительно давали неплохие результаты. «Крупные воровства прекратились; остались лишь мелкие... Конокрады тоже притихли частью потому, что многих, около сотни человек, общество внесло в приговор о высылке за недоброкачественную жизнь, а во-вторых, соседи их и братья, не по кресту, а по ремеслу, калмыки, наученные горьким опытом, не принимают от них краденое» 11. Тем не менее формализм, который войсковое правительство вносило в решение вопроса о выселении в Сибирь, явно противоречил обычному праву донских казаков. Таким образом, еще одной причиной обращения донских казаков к самосуду, кроме вышеперечисленных, была невозможность изгнания некоторых своих членов из общины. Широко распространен среди хуторян и станичников был и так называемый бытовой самосуд, связанный с быстрым разрешением многих конфликтов, возникающих между казаками в повседневной жизни. «На огород бабы-казачки сделали нашествие коровы и поели морковь, капусту и прочее. Уличивши одну преступницу на месте преступления, потерпевшая хотела ее арестовать, для чего вооружилась налыгачем; прибежала хозяйка коровы и вступила в отчаянную схватку с хозяйкой огорода. Корову она отняла, но налыгач порядочно погулял по спине ее» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
12.Наказание «напоем» и «обдирание».Несмотря на то что по обычному праву донских казаков всякое дело считалось решенным окончательно только после угощения (преимущественно ответчиком) судей водкой, во второй половине XIX века провинившихся в чем-либо наказывали особым видом штрафа в виде покупки водки — «напоем», причем этот штраф присуждался в пользу потерпевшего и его товарищей, а не в пользу всей общины. В то же время в хуторах наказание виновного «напоем» действительно считалось очень тяжелым. Ответчик должен был угощать хуторской сход в течение одного или нескольких дней, в зависимости от совершенного правонарушения. «Виновный большею частью сам покупал обществу водку и все, что требовали; если же он не делал этого добровольно, то общество само брало в его счет. Для этого оно снимало с виновного платье или брало другое какое имущество и закладывало кабатчику или продавало тут же с аукциона желающим из присутствующих. Это называлось ободрать виноватого. Подобное обдирание бывало нередко и без всякого суда. Если кто не являлся без уважительной причины на общественную работу, то та часть граждан, в сообществе которой он должен был работать и которая в таком случае обрабатывала его часть, являлась к нему и обдирала его на рубль, на два и более, смотря по величине работы, на которую виновный не явился. Если кто-либо должен другому и не отдает добровольно, то этот последний имел полное право тоже ободрать его: снять с него шапку, платье или взять самовольно какое-либо имущество. Но особенно резко выказывался этот позорный обычай при роспуске возвратившихся с полевой службы казаков»
13. Подобное «обдирание» провинившихся не обязательно связывалось с наказанием «напоем». Больше всего обычай «обдирания» виновных применялся в верховых станицах и хуторах Войска Донского. «В станице Качалинской судьи присудили одного казака к штрафу в 100 рублей. Денег у него при себе не было. Тогда отправились к его жене, а так как ее не было дома, то порешили взять в уплату ворота и забор» 14. О применении этого обычая может свидетельствовать и «объявление», поданное 10 декабря 1860 года в Мигулинское станичное правление вдовой Евдокией Чайкиной из хутора Чиганацкого, в котором она указывает: «В июле месяце... казак здешней станицы Алексей Попов, проезжая по дороге... без позволения стражи бахчей нашего хутора допустил себя сорвать, по доказательству бахчевника, 7 арбузов... Казак Попов, будучи выпивши, кинувшись бить бахчевника, что как он смеет обличать его вором, как он благородного состояния... Между тем бахчевник его, Попова, представил в хутор, где стариками за нанесенную обиду нашему бахчевнику взяли косу, которая хранилась у казака Нестера Беляева. После чего ему, Попову, коса понадобилась, он вместо ея по собственному желанию оставил свою шинель серого сукна, а косу взял. ...Когда же бахчевник при расчете с ним... по окончании срока, за нанесенные ему побои общество согласилось шинель желающему поручить в заклад 5 рублей, которыми деньгами и удовлетворить за обиду бахчевника, с таким условием, что если хозяин не явится на выкуп шинеля, то употребить его для ношения. За поясненную цену я приняла ее еще 13 сентября... о чем уже казаку Попову известно, но не судом и выкупкою шинели своей не выручает. Прошу объявить об этом казаку Попову с тем, что если он в течение одной недели не явится на выкуп своего шинеля, то я его употреблю в перестройство на образец новой формы своему сыну для ношения его...» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
15 Это «объявление» указывает на то, что обычай «обдирания» применялся и к случаям нарушения личных неимущественных прав. Существование обычая прослеживается вплоть до конца XIX века, что видно из следующих примеров. «Кое-где по станицам, невзирая ни на какие «упадки», идет неукоснительное взимание задолженностей. Описывается и продается за бесценок последняя корова, овца, пай травы, плетни, сараи. Так, в Федосеевской станице за долги в станичные суммы происходила недавно аукционная распродажа луговых паев... Всего обиднее в этой... распродаже было то, что о дне ее многие из должников даже и не знали, так как станичное правление оповестить их не сочло нужным. Пай оценивается в урожайные годы в 25 рублей, а проданы были за 4—5 рублей»
16. «Познакомимся с тем, как у нас взыскивают иногда посаженную ярмарочную плату в доход станичного общества. В один из первых дней ярмарки в лавку господина Алексеева явились сборщики. Хозяина в это время не было дома, и потому сборщиков попросили или обождать его возвращения, или зайти несколько позже. Выслушав просьбу, они молча взяли из витрины золотое кольцо и вышли. Часов в 12 дня они вновь явились, на этот раз во главе со станичным атаманом. Какой-то казак покупал в магазине будильник. Они взяли будильник и ушли. Затем в магазине Алексеева был вывешен аншлаг, гласивший о продаже с аукциона золотого кольца и будильника. Алексеев пробовал протестовать, но протест послужил поводом для привлечения его к судебной ответственности» 17. В обычных народных и в станичных судах провинившиеся должны были не только возместить потерпевшему (-им) все причиненные убытки, но иногда еще и уплатить денежный штраф в пользу станицы, причем размер этого штрафа в несколько, а в отдельных случаях в десятки раз превышал размер, установленный официальным законодательством. Так, вместо трех рублей по Положению 1870 г. с виновных взыскивали штраф в 15, 20 и более рублей серебром. Штрафы. К крупным денежным штрафам и иным видам наказания виновные присуждались и за нарушение личных неимущественных прав, что также противоречило официальному законодательству. В своем «объявлении» от 12 сентября 1860 года, поданном в Мигулинское станичное правление, казак Дмитрий Земляков указал: «Одного со мной хутора Верхнеков-ского казак Александр Насонов, имея с давнего времени на меня вражду и как видно за то, что я, живя с ним в недалеком расстоянии по соседству, не терпя какие-либо вредные для своего семейства и меня его слова, которые нередко случаются, и он уже несколько лет употребляя все средства, чтобы малейшие и как бы было возможно запятнать мою и моего семейства честность... несколько раз заводил со мною брань и упрекнул меня такими словами, что якобы он меня назад тому другой год застал на деле прелюбодействия с женою вскормленника моего казака Гордея Землякова при свидетелях бывших в то время казака Никифора Кравцова, Максима Гуревчи-на. И как поступок этот нетерпимый мною, которому я никогда не виновен, донося о нем станичному правлению, прошу приказать казаку Александру Насонову меня за порок неправильный удовлетворить» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
18. «Февраля 27 Войска Донского в станице Акишевской... рассуждали: станицы нашей казак Мишарев неоднократно жаловался станичному правлению на дурную жизнь жены своей Анисьи, которая не занимается трудами по домашности, часто отлучается неизвестно куда, ведет праздную жизнь, уклоняясь от совместного сожительства, что подтверждают соседи его, вследствие чего станичное правление вызывало означенную Анисью и предлагало ей вести добрую семейную жизнь, но это на нее не подействовало, по сему полагаем: для исправления худой нравственности наказать казачку Анисью Мишареву (23 лет) при станичном сборе розгами 25-ю ударами и предложить ей отречься на будущее время от дурной своей наклонности»
19. Следует сказать, что обычное право донских казаков допускало возникновение договорных обязательств неимущественного характера. В частности, «в день сватовства делают рукобитье... При том кладут заряд, вроде штрафа в случае отказа, на жениха - 100 рублей, а на невесту - 50 рублей за бесчестье. С этого дня брачный союз на словах считается заключенным» 20. «...Потом (на рукобитье. - С.К.) на хлеб невесты кладут хлеб жениха и отцы жениха и невесты, положивши руки на хлебы, определяют неустойку, на случай «рассказа», то есть отказа с чьей-либо стороны» 21. Кроме этого примера, подтверждающего наличие между сторонами договорных обязательств неимущественного характера, можно отметить, что и при заключении письменных мировых записей в суде хуторского схода в них иногда содержалось условие о том, что если какая-либо сторона подаст иск в официальный суд по тому же делу, то должна заплатить противной стороне крупный штраф. Сам собой напрашивается вывод, что по обычному праву денежные штрафы с виновных взыскивались не только для пополнения станичной казны, но и в пользу всех лиц, имеющих право на их получение. Позорящие наказания. Что касается различных позорящих наказаний, то к ним в основном присуждались виновные в воровстве и прелюбодеянии. «Ворам связывали руки и навязывали все украденное ими на шею, а прелюбодеев связывали рука с рукою, и в обоих случаях, водя по улицам, били в ведра, заслонки, кадушки и прочее. Обыкновенно тут же как воров, так и уличенных в прелюбодеянии били иногда до увечья. ...Две казачки украли один четверик пшеничной муки, две побочные дубленые шкуры, пять пар подошв, юртовые переда, два окорока свиных, подзатыльник с кички и два платка. За это их водили со всеми этими вещами по станице и секли на сборе розгами. ...Мужик украл женскую юбку, и его, нарядив в нее, водили по станице с барабанным боем. ...Казак украл два хомута, корыто, чересло, буравцы, долота и прочее. Его поймали с поличным и присудили выпить с него два ведра водки, взвалить ему на голову украденное имущество; потом, положив все в корыто и привязав к нему веревку, заставили его таскать по всему поселку; водили его с барабанным боем до тех пор, пока он от усталости не упал без чувств на землю. ...Казачья жена вознамерилась уйти от своего мужа с одним мужиком. Муж догнал ее на дороге и с помощью соседей привел вместе с мужиком в станичное правление, которое приговорило: связать виновных рука с рукою и водить по станице с барабанным боем» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
22. В окрестностях Нижне-Курмоярской станицы «срамили» воров вплоть до введения Положения 1870 года. «Раз поймали казака, укравшего воловью шкуру, прорезав в шкуре дыру и проткнув в нее голову вора, водили его по улицам и переулкам. Время было жаркое и вор изнемогал от утомления, а станичники без устали били его палками». «Этим, - говорили казаки, - прежде и весь суд кончался: публикуют его как вора или как любодея, чтобы всякий знал - вот и все». В Верхне-Курмоярской станице при вождении вора по улицам за ним бегали толпой ребята и бабы, «называя его вором и всячески стыдя», били в казаны и ведра и плевали ему в лицо»
23. «В Пятиизбянской станице в прежнее время, поймав казака с чужой женой, снимали с него порты, а женщине поднимали вверх юбки и, связав обоих снятыми с казака портками, водили по станице, навешивая, кроме того, на шеи их ведра, в которые ударяли во время шествия. Сопровождавшие также несли ведра и ударяли в них. В Евтеревской станице среди зимы «срамили» казака и казачку за прелюбодеяние, причем с казака сняли порты. Сначала их подводили к станичной избе, потом к хате станичного атамана. ...Ныне (в начале 80-х гг. XIX в. - С.К.) подобные «посрамления» строго запрещаются. Но казаки во многих местностях чистосердечно признавались, что если бы они не боялись ответственности, то стали бы и ныне употреблять этот способ наказания провинившихся» 24. Однако обычай «объявлять» виновных в прелюбодеянии путем обмазывания хаты дегтем и грязью, посредством срывания на улице с головы женщины платка, выбивания стекол в окнах, отрезывания хвостов у волов, коров и коней или вытрясывания на улицу пуха из перины и т. п. сохранялся, по даным М.Н. Харузина, и в начале 80-х гг. XIX в. Все это делалось и просто из желания мести, «чтобы причинить врагу своему неприятность» 25. «...В числе местных старинных обычаев дошел до наших времен один такой, который основан на преступлении, почему требует усиленного преследования и искоренения, это - мазанье стен домов, заборов дегтем. В хуторах и станицах такие явления не редкость...» 26 «Таким милым занятием (мазание дегтем) у нас заняты преимущественно женщины. Пачкают заборы по большей части у молодых баб, мужья которых находятся на службе» 27. «...Если же неверность в супружеской жизни окажется со стороны мужа, то жена разорит в конец его любовницу: она бьет ей окна в доме, ломает крыльца, подговаривает молодых ребят, чтобы они поотрезывали у всей ее скотины хвосты, обмазали ей весь курень дегтем и под темную ночь «намяли бы ей бока по-молодецки», чтобы не разлучала мужей с женами. На супружескую неверность вообще станичные жители смотрят с негодованием и презрением» 28. К позорящим во второй половине XIX века можно отнести наказание провинившихся путем «вязания колодок». «Обычай «обкатывания молодых» ведется в хуторах станицы Гундо-ровской и состоит в следующем. В четверг на масляной поселковый атаман или замещающий его приказный хутора извещает жителей, что в настоящем дне будут «обкатываться молодые», то есть все женившиеся в этом году малолетки. При этом назначается место, куда должны собраться как лица, подлежащие «обкатыванию», так и охотники выпить на «бешкеш». Такими местами служат кабаки. Здесь происходит угощение водкой, количество которой на каждого малолетка определяется самим собранием. Сюда же, в видах такого же «обкатывания», призываются и лица иногородние, проживающие в хуторе. ...Обычай «обкатывания молодых» ведется искони и прежде производился с большим разгулом. В старое время в особенности дорого обходилось это гуляние иногородним, которые вместе с тем покупали и само право проживательства в хуторе. В настоящее время многие не исполняют его. ...Не явившемуся на «обкатывание» малолетку, при удобном случае, привязывают к ногам чурбак или какое-нибудь поленье — «колодку» и в таком виде заставляют ходить, что возбуждает хохот и восклицание в толпе. Чтобы не стать предметом посмешища, прибегают к выкупу. Цеплянье колодок существует повсеместно, с тем только различием, что по другим станицам колодки цепляют лицам, достигшим законного возраста для вступления в брак, но почему-либо не женившимся, а из лиц женского пола — молодым вдовам и девушкам, в каком бы возрасте они не состояли, цеплять колодки считается бесчестием» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
29. Указ Правительствующего Сената от 9 февраля 1827 года «Об уничтожении орудий пытки» достиг своей цели, потому что из-за боязни ответственности перед официальным законом донские казаки перестали применять колодки к лицам, находящимся под арестом. В результате на основе традиционной нормы произошло рождение новой нормы обычного права. Иногда присутствующие на сходе казаки выговаривали виновному в чем-либо все, что о нем думают («наширяют в глаза», «потазают», то есть побранят). Данный вид позорящих наказаний приводил порой к полному раскаянию. В суде хуторского схода практиковалась и кулачная расправа. Признав обвиняемого виновным в каком-либо важном проступке, сход по молчаливому согласию начинал его избивать. При этом бить старались все, чтобы никто не мог быть свидетелем. Казаки, особенно больших станиц, неодобрительно отзывались о мерах, которые предпринимало правительство для обуздания разросшейся в Донском крае преступности. Особой критике подвергалась система наказаний, вводимых на Дону новым Положением 1870 года: «Сладу ныне с народом не стало, воли много дали... всякую боязнь потеряли, потому наказание малое по нынешнему положению — лихой человек только посмеивается»; «Рано у нас уничтожили сечение; надо бы дозволить сечь хотя бы по определению сбора. Особенно молодым людям было бы это полезно, а арест не помогает: он посидит, а потом выйдет как ни в чем не бывало, да еще смеется»; «Розга честнее ареста: арест что? — его посадят, а он посмеивается. А розги-то он боялся бы»; «Арест — нет ничто: арестом у нас народ похваляется. Розги дозволить лучше будет, потому это стыдно»; «Плеть и розгу хорошо бы опять завести — острастка будет»; «Да не худо бы было строгости поприбавить, по теперешнему положению штраф три рубля: что такое три рубля? Да три-то рубля всякий отдаст, чтобы побить другого: богатому этак человек десять в день переколотить не стеснительно»
30. Горькие жалобы на то, что существующая по официальному законодательству система наказаний не достигает цели, приводили к тому, что, несмотря на запрет правительства, во многих округах области Войска Донского станичники и хуторяне стали применять традиционное для казаков наказание — сечение розгами. «Атаман в полном убеждении в справедливости им соделываемого позволил пороть казаков розгами по приговорам станичного схода, — да еще отвечал ревизору, что, мол, так и следует» 31. «До высшего апогея кражи дошли в прошлом году и до такой степени вооружили общество, что оно единогласно на полном станичном сборе постановило: розгами наказывать всякого, кто будет уличен в воровстве. В июле общество на площади, близ здания станичного правления, высекло трех уличенных казаков — особенно надоевших воров» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
32. «Между многими интересными делами, рассмотренными здешним окружным судом с участием присяжных, останавливает на себе особое внимание дело о казаках хутора Латышева Вешенской станицы Алексее Латышеве 51 года, Николае Крамскове 50 лет, Иване Попове 36 лет и Василии Калинине 43 лет, преданных суду по обвинению в том, что 11 июля 1882 года причинили посредством сечения розгами истязания казаку Евлампию Бодовскому и его жене Елене, которая была в то время беременна и спустя три недели разрешилась преждевременно от бремени мертвым ребенком. Подсудимые, не отрицая самого факта сечения розгами, объяснили, что они поступили так по приказанию всего хуторского схода, причем не знали о беременности Елены. На суде выяснилось следующее: Евлампий Бодовсков находился в интимных отношениях со снохою одного из подсудимых — Алексея Латышева — Ульяною, которая постоянно при каждой встрече с Еленою «насмехалась» над нею. Елена отправила письмо Алексею Латышеву. Собрав хуторской сход, Латышев потребовал от Елены, чтобы она или подтвердила свое заявление, или отреклась от него. Латышев стал настаивать перед сходом, чтобы высечь всех троих: его сноху Ульяну, Елену и Евлампия Бодовсковых. Прежде всего наказали Ульяну Латышеву, а затем стали класть Елену; она испугалась и только повторяла: «Если я виновата, то ищите с меня судом»; ей отвечали из толпы: «Это тебе и суд, какого же тебе еще суда нужно!» На суде был прочитан приговор, составленный 26 октября 1880 года гражданами хутора Латышева, как мужского, так и женского пола от 15 до 50-летнего возраста. Содержание его: «Хотя закон и запрещает наказывать розгами, но ввиду усилившегося воровства граждане согласились между собою, если кто будет замечен в каком-либо дурном поступке или учинит какую-нибудь неприятность, то наказывать розгами и записывать в штрафной журнал до двух раз, а в третий раз доносить станичному сходу. Если кто из нас за неподобные штуки и кражу будет наказан перед обществом, то никто из нас не имеет право искать за обиду ни в каком присутственном месте». Присяжные оправдали подсудимых»
33. Иногда, правда, казаки-хуторяне не приводили в исполнение приговор, боясь наказания со стороны официальных судебных органов. «На одной ловле случилось небольшое воровство. Заподозрили двух молодых казаков, и так они не сознавались, то все общество и решило своим судом высечь их для примера прочим. Нарезали палок, положили бедняков, только не без борьбы. Совсем уж приступили, да нашелся один благомыслящий казак, оттолкнул людей с розгами и объяснил им, что за это они могут отвечать» 34. Наказание виновных путем сечения розгами, несмотря на все запреты, все же применялось казаками. Доказательством могут служить приговоры, вынесенные, например, в Вешенс-кой станице в 1853 году: «Казака Потапа Ващаева за поступок сей, учиненный им среди станичной службы (кража шинели. - С.К.), наказать 30 ударами розгами, подтвердив при том на будущее время исправить поведение свое. Так как шинель без повреждений, то удовлетворения никакого не полагать» 35, и в Акишевской станице в 1852 году: «Казака Зрянина за воровство 3-х индеек наказать чрез дневальных казаков 20-ю ударами розгами и Лунькина по малолетству 5-ю ударами, пороки их огласить по штрафной книге, что и исполнить при собрании народа» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
36. В то же время во второй половине XIX века, в отличие от первой его половины, донские казаки перестали применять сечение виновных плетьми или палками, поэтому и в этом случае можно говорить об изменении норм обычного права. Арест и общественные работы. Такие наказания, как арест и назначение на общественные работы, применялись по отношению к виновным крайне редко. Обычно к общественным работам и аресту приговаривали за мелкое воровство, пьянство и разврат. Присуждение этих наказаний во второй половине XIX века противоречило воззрениям казаков на жизнь, а также самому пониманию казаками справедливости, так как от таких наказаний потерпевший ничего не получал в возмещение причиненных ему убытков. Наказание в виде назначения на общественные работы было предусмотрено официальным законодательством, но донская казачья община трансформировала эту правовую норму в норму обычного права. В частности, по официальному законодательству запрещено было присуждать к общественным работам несовершеннолетних и малолетних лиц, а с точки зрения норм обычного права это допускалось. Об этом может свидетельствовать случай, имевший место в станице Атаманской. «Недавно к нам доставлена была из хутора Шебалина «партия» из 5—6 подростков-мальчиков, назначенных на станичные работы за разные мелкие преступления, совершенные ими. Среди «партии» обращал на себя внимание небольшой мальчуган 11—12 лет. На вопрос, за что он подвергся наказанию, бедный ребенок только плакал и дрожал, не будучи в состоянии от горя и страха произнести ни слова. Оказалось, что попал он в «партию» за проступок самого ординарного свойства: он был пойман в чужом саду, где лакомился фруктами. В наказание — путешествие «с этапом» из хутора в станицу верст за двенадцать и поливка деревьев в общественном саду. Нужно заметить, что количество ведер воды, которые должен принести «маленький преступник» из общественного колодца в сад в наказание за свой проступок, вообще колеблется, смотря по степени его вины, между 50-ю и 600-ми»
37. Арестованные обычно отбывали наказание в станичной избе, и только в очень редких случаях их отправляли в местную окружную тюрьму. В большинстве станиц арестованных казаков содержали в отдельном отапливаемом зимой помещении с широкими нарами, которое находилось в станичной избе. В некоторых станицах существовала отдельно арестантская для мужчин и арестантская для женщин в одной станичной избе, хотя в основном этого не делали, так как редко случалось, чтобы наказывали арестом в одно время мужчину и женщину. Были станицы, где особого помещения для арестованных казаков вообще не отводили: они находились в горнице станичной избы под надзором сидельцев. В результате этого случались побеги арестованных из-под стражи, и сведения об этом не редкость. Например: «Еще частенько арестанты бегают из Березовского правления...» 38; «Из Зотовской станичной тюрьмы бежали два арестанта Ларин и Пономарев, которые и были пойманы в хуторе Долговом той же станицы у казака Хохонина. Этот последний за передержательство упомянутых арестантов и вообще за дурное поведение по приговору Зотовского станичного общества выслан в Сибирь» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
39. Питались арестованные обычно за свой счет. В Верхне-Курмоярской станице арестованных кормили родственники, а в станице Чернышковской арестанты ходили обедать к себе домой в сопровождении полицейского, «чтобы все знали». Нередко станичные суды присуждали виновных к аресту «на хлебе и воде» или «на хлебе и воде в уменьшенной порции». «1860 года июня... в Гниловском станичном правлении дошло до сведения станичного правления, что граждане сей станицы хуторов Хоперския и Недви-говского под видом секретных отдали целинную землю под посев хлеба иногороднему ведомства, на которой произрастает теперь разного рода хлеб, то в отвращение на будущее время беспорядка сего вреднаго для общества, положили: за вольную засеянную десятину хлебом иногородними лицами армянами и другими взыскать в пользу станичного дохода по три рубля серебром и, кроме того, с содержанием виновных под арестом три дня при станичном правлении на хлебе и воде»
40. «...Достаточно сказать кому-нибудь в подобных случаях (выступить против атамана. - С.К.) два-три протестующих слова, как такого «супротивника» сейчас же на виду у всего сбора волокут в станичную тюрьму, где он и просиживает двое-трое суток на хлебе и воде» 41. Присуждалось иногда в качестве наказания виновных и церковное покаяние. В Верхне-Курмоярской станице станичный суд 11 марта 1856 года присудил одну казачку за «строптивость нрава» к следующему наказанию: сидеть целую неделю при станичной избе и ходить в течение этого времени в церковь для раскаяния» 42. Определяя тот или иной вид наказания, судьи старались назначить такое, которое было бы «почувствительнее». Поэтому если, например, они видели, что виновный - человек богатый и три рубля ему нетрудно выплатить, то приговаривали его к аресту и другим видам наказания или, как уже упоминалось ранее, присуждали виновного к штрафу, значительно превышающему сумму, установленную официальным законодательством. При этом часто судьи выходили за рамки требований, предъявленных в иске, и присуждали виновного в каком-либо правонарушении к дополнительному виду наказания. Подтверждением этого могут служить многочисленные общественные приговоры, изложенные выше. Кроме того, можно привести пример, когда одна казачка просила присудить ей штраф за отказ родителей невесты от свадьбы. Станичный суд не только постановил удовлетворить ее просьбу, но и присудил невесту к наказанию в виде назначения на общественные работы. В тех случаях, когда донская казачья община отказывалась судить виновных своих членов по нормам обычного права, она тем самым выражала желание казаков подвергнуть обвиняемого более строгому наказанию в соответствии с официальным законодательством. О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
«1858 года мая 14 дня Войска Донского в Гниловском станичном Правлении граждане слушали объявление судьи станицы сей казака Федора Маштакова от 12 мая в следующем, что 12 числа сего месяца в собрании общества казак Степан Касалапов без объяснения причин начал его, Маштакова, поносить ругательными словами, и называть сукиным сыном в чувствительную обиду его. По обсуждивании своем положили: поступок казака Касалапова в объявлении судьи казака Маштакова прописанный общество принимает правильным, что Касалапов бывает во всяком случае против граждан, буйным и строптивым, вследствие чего представить Сыскному начальнику Черкасского округа просить с казаком Касалаповым поступить по законам»
43. Обычным правом предусматривалась возможность для казаков, совершивших какое-либо правонарушение, полностью избежать наказания. Большей частью это касалось правонарушений, совершенных казаками против общественной собственности. «В Клетской и Кременской станицах, если гражданин провинится чем-либо перед обществом, то выходит на сход, становится на колени и говорит: «Честная станица, прости!» Станица непременно прощает. Но много, однако, находится таких из граждан, которые не просят прощения у станицы таким образом, предпочитая иногда разорительное взыскание и ответственность» 44. «...Между тем как в других случаях общество наше не прочь щегольнуть щедростью, хотя бы, например, при взыскании штрафов с хищников-порубщиков, на которых пропадают сотни рублей по одному нашему сердоболию» 45. «Но если даже блюстители леса и ловили в своем участке самовольного порубщика, то дело о нем всегда отлагалось на неопределенное время до полного сбора, на котором порубщик, признавая за собою вину, выставлял обыкновенно свою нужду и оканчивал просьбою о прощении. Часто его поддерживал атаман и со своей стороны тоже просил о пощаде, как не разжалобиться станичникам, и вот общество в один голос отрежет: «В добрый час!» 46. Возможность избежать наказания предоставлялась провинившимся казакам в период празднования масляной недели, а также в период проведения воскресных и праздничных станичных сходов. «Последний день, воскресенье, называется «прощальным днем». ...Когда предстоит отъезд или отлучка, обряд «прощания» совершается и в прочие дни масляной. Обряд этот имеет умиротворяющее значение: провинившийся в чем-либо перед другим лицом идет первый с извинениями и первый делает поклон: если обиженная сторона отвечает тем же, то прежний разлад между ними прекращается, и почти никакое дело после того не доходит до суда» «Воровство у нас все продолжается. Для искоренения этого зла наше станичное правление позаботилось составить приговор на удаление из среды граждан нескольких лиц, преимущественно замеченных неоднократно в воровстве. Приговор прочитан, и общество единогласно решило: «в добрый час». Из числа приговариваемых один К. С-в был на этом же сходе. В следующий затем праздничный день граждане были приглашены станичным атаманом на сход для общественных надобностей, как вдруг является К. С-в, становится перед обществом на колени и со слезами просит о помиловании... Тут же был написан приговор и прочитан обществу. ...С-в берет каждого под руку и подводит к столу. Затем по окончании этой церемонии пошли гурьбою в ближайший кабак выпить «магарычи» и поздравить С-ва с радостью» О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
В заключение можно отметить, что при назначении конкретного наказания виновному по обычному праву нередко принимался во внимание не столько объект посягательства, фактические действия виновного, сколько учитывалась характеристика виновного со стороны донской казачьей общины. При этом не делалось различия между гражданским правонарушением и уголовным преступлением. Цель наказания заключалась в достижении действительного удовлетворения потерпевшего (-их) и (или) защите интересов всей общины.
О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
Игнат запретил казакам обижать жён
Отец Танюшки — Иван Драный, когда мы были молодыми, всегда про старину гутарил. Вот один раз мы были у Драных, он нам гутарил: — Вот, девки, время какое было, когда Игнат-сударь уводил наших предкох с Дона, он приказывал, чтоб казаки жён не обижали, любили, потому от них род идёт. Женщина — мать, а как можно обижать мать, когда она детей даёт?! Нельзя того делать. Только были и неразумные у нас казаки, которые жён своих обижали. Знал Некраса, что такие мужья есть, он потому и запретил такое бесчинство. Игнат казакам сказал: — Глядите, казаки, идём с вами в чужую землю, в Турцию. Соединяться с турками — не соединяйтесь, на турецких женщинах не женитесь, а кто нарушит моё слово, того казнить смертью. Своих женщин берегите. Что будете делать, когда их не убережёте? Весь корень наш пропадёт. Если муж не любит жену, обижает её (бьёт), измену делает ей — такого казака на Круг вести, плетьми учить надо. А жена, если муж обиду ей сделал, должна пойтить до атамана, сказать ему. Круг за такое дело поучить должон. Такого мужа жена может оставить. Вот и повелось у нас, как какой казак забыл завет Игната, да ничинает обижать жену, так его сейчас на Круг. Стоит он перед Кругом и просит прощенье у жены. Простит она, так мужа только "поучат". После они в мире живут. А если жена не прощала, Круг свободу ей давал, она уходила от мужа. На такой женщине каждый неженатый казак мог жениться. А за прощенного, да "учёного" ни одна женщина не шла. Вот такой казак и оставался одним, роду его конец был. А какой казак, коли от него племени-роду нет?! Без детей он — пустой цвет. Такие казаки бежали с Майноза на Дунай. Ну, а если казак изменял жене, — такого били до смерти. — Да, девки, — гутарил Иван Драный, и про вашу сестру Игнат тоже слово оставил: "Изменит жена мужу — в куль её да в воду, али по шею в землю закопать". Стала женой, не моги хвостом туды-сюды вертеть. Знай мужа. Такие-то жёны у нас тоже бывали, да им ходу не было. — Смотрите, девки, — скажет, бывало, Иван Драный, — блюдите честь, тогда вам уважение будет. Муж жене, а жена мужу должны верными быть. На моей памяти казаки жён не бросали в воду, а учить — учили. А то как же, дай волю бабе, сам не рад будешь. Мало ли чего в дому бывает, а на Круг боялись выносить. Перетерпишь, с тем и конец. Погрозишь мужу Кругом, а у него руки короткими сделаются. Да и славы боялись. Больше жёны с мужьями жили хорошо. Мужьёх своих мы всегда ждали с рыбальства с радостью. При них мы были в почёте, хозяйками. А были и такие женщины — жаловались Кругу на мужей. Мужей тоже учили на Круге. Были на Майнозе и дурные мужья. Про себя скажу, мой мужик Лаврен Гоголев — ревнивый был. На курагод и то меня не пускал, бил меня. Жалко было его на Круг выводить, да стыда боялась, терпела. А по закону он не мог меня и пальцем тронуть. О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
К вопросу о появлении донского казачества.
Слово "казак" тюркского происхождения. Татаро-монголы давали это название легковооруженному всаднику-воину, совершавшему по своей воле грабительские походы (набеги) с целью приобретения средств для существования. В таком понимании слово "казак" встречается в Русских летописях XV – XVI столетий: "на Поле ходят баловни-казаки" или "такой-то казакует", то есть живет своей волей, или "живут своим казацким обычаем" , грабительскими набегами. Эти вольные воины могли объединяться в отдельные ватаги, отряды и жить по своим обычаям, установленным ими неписаным законом. Из таких "вольных воинов" создавались отряды и поступали на службу к русским князьям, московским царям, неся охрану на границе в городах. Такие казаки назывались "городовыми" (напр. казаки мещерские, рязанские, волжские) и "поместными" (несли внутреннюю службу в городах или на границе за определенное вознаграждение). Они известны на Руси с XIV в. и существовали вплоть до XVII столетия. Но нельзя смешивать таких "служилых" казаков с "вольным" казачеством, каким были казаки донские в XVI – XVII веках. Первые известия о донских казаках находятся в делах Ногайских, Крымских (в дипломатической переписке с Москвой). В 1538 г. царь Иоан Васильевич на жалобу ногайского мирзы Кель-Магмеда, что казаки на Дону причиняют разорение его подданым, отвечал: "Но поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки; а наших украин казаки с ними смешались, ходят, и те люди, как вам тати, так и нам тати" . В 1549 г. ногайский князь Юсуф писал в Москву жалобу, что донские казаки с атаманом Сары-Азманом построили в четырех местах реки Дона городки, стерегут и разбивают наших людей . Иван Грозный отвечал Юсуфы: "те разбойники живут на Дону без нашего ведома, а от нас бегают" . На жалобы князей Ногайских, ханов Крымских, султана турецкого Иван Грозный отвечал "На Дону живут разбойники без нашего ведома… мы прежде сего посылывали истребить их, но люди наши достать их не могут" . Жалобы и на донских казаков и отписки московского двора продолжались до 1550-х годов . Московское правительство отрекалось от донских казаков, как людей беглых . Это говорит о том, что донская община казаков была независимой от Московского государства. В этническом своем составе неоднородна, в нее входили: крымцы, азовцы, казанцы, русские . О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
|
Администратор
Offline
Будет слуга, да не царю.
Моя бабушка, Анна Васильевна Ивануткина 107 годох прожила . На своем веку разное видела и от отцох и матерей много наслухалась. Учила она нас молодых песни играть про Игната и бывальщины разные про него гутарила. Песни мы играли по обычаю, по потомству передавали их. Так заведено было у нас. Отцы наши гутарили про того, кто песни не играл: "Какой же ты некрасовец, раз песни не играешь!" Родители знали бывальщины, они нам, молодым, гутарили их. Что молодой может знать про Игната и предков?! О таком деле знали только старики. Мы-то теперича не знаем таких песен и бывальщин, какие знали наши отцы и матери на Майнозе. Наши родители — знающие были люди, от них ума-разума набирались, да мы-то, молодые, были неразумными, хорошее мимо ушей пропускали. Теперича вот и нужно всё это, к делу пришлось, а я не знаю ничего. Кабы такие люди до нас раньше приезжали, мы бы берегли старое. Мы уже тут, на хуторе жили, когда нам бабушка Анна гутарила про рождение Некрасы. Послухали мы её да спрашиваем: — Бабушка, Анна Васильевна, а чего это у Игната два ряда зубох было? Правда то, аль брехня какая? Она нам стала гутарить: — Правда, чадушки. Когда Игнат-сударь народился, у него было два ряда зубох. — Как же у человека могёт быть два ряда зубох? — пытали мы её. — Так и было у него два ряда зубох. Игнат-то не то, что мы, он совсем другой! Когда народился Некраса, в то время до него пришла родная бабка. Пришла она младенца поглядеть. Младенец в люльке лежал да смеялся. Увидала бабка, что младенец смеется, а во рту у него два ряда зубох, так и воскликнула: — Будет слуга, да не нашему царю! Мать Игната испугалась таких речей да и спрашивает: — Что же мне, горемычной, делать? А бабка отвечает: — Не пугайся! Он не такой, как другие, что плавают, да ни до одного берега не пристают. До Игната люди сами пристанут. Время-то шло, младенец рос. Вырос он да стал статным, дебелым, натоптанным, красивым боевым атаманом. Получилось всё, как родная бабка Игната гутарила. Прибегает раз на Дон князь-бояр Долгорукий. Прибег и стал он по слову царя Ерохи станицы огнём палить, казакох казнить, женщин и девок на постель для блуда брать, сильничать, малых детей в Дон бросать. Возмутился Тихой Дон. Казаки — до Игната. Видит такое дело Некраса, собрал казакох да побег до князя-бояра. Прибег с казаками до князя-бояра да и срубил ему — Долгорукому голову. Бабушка Анна Васильевна и песню про то играла, как Игнат срубал голову князю-бояру. Ой да, на заре-то было ранней-утренней, Да на заре-то было вот все да на зорюшке, Ой на закате вот было да всё светла месяца. Ой и на восходе-жа было да всё Красной солнушки. О казаках лучше ничего не говорить, или только хорошее ! |
Дата: Пятница, 01.06.2012, 13:43 | Сообщение # 20
АФ
Offline
 думаю, что Игнат Фёдорович согласился бы с русофобом Багировым, если бы видел, что происходит в современном казачестве: медальки картонные, все при погонах, как говорится - при шпаге при плаще. Не то казачество он берёг для казачьих потомков... Прикрепления:
7597217.jpg
(25.6 Kb)
Сообщение отредактировал Макарыч - Пятница, 01.06.2012, 13:44
Блажен – кто верует, силён – кто ведает ! |
| |||
Администрация проекта не несет какую-либо ответственность за публикуемые материалы.
Дизайн сайта полностью пренадлежит администратору XENON
SITE.RU © 2009-2012.